Марат Жыланбаев: человек, который преодолел четыре самые большие пустыни мира

Но слышали ли вы когда-то о Марате Жыланбаеве? Готовы поспорить, что вряд ли. Но даже если слышали, послушайте еще раз, ведь он — один из сильнейших ультрамарафонцев планеты.

Если вы пользуетесь Telegram, обязательно подпишитесь на канал Ногибоги. Там мы делимся не только ссылками на собственные статьи, но и советами, мотивационными историями и интересными фактами. Короче, у нас нескучно.

Морозная ночь в пустыне Каракумы. За день песок разогрелся до восьмидесяти градусов и сейчас, остывая, поблескивает мелкой рябью под холодными звездами. Песка здесь много — 350 тысяч квадратных километров. Люди называют его черным песком («кара» — черный, «кум» — песок).

Дело тут не в цвете, а в том, что Каракумы — одна из самых суровых пустынь, которая погубила немало людей. Где-то среди ее сыпучих просторов вот уже сорок лет горит вечный огонь. Огромный кратер пылающего газа, за свой демонический вид получивший имя Дарваза — ворота в ад, — финальный штрих этого пугающего пейзажа.

На небольшом обитаемом оазисе кучка пастухов напряженно вглядывается в горизонт. Им кажется, что по гребням песка летит привидение. Их верные собаки притихли, прижали уши и оскалились на белый призрак. Близость адских ворот и одиночество пустыни сделало пастухов суеверными. Они вскидывают ружья и начинают стрелять. Но призрак не рассеивается и не удаляется в потусторонний мир: он истошно вопит.

Да, это и был Марат Жыланбаев. В белом маскхалате, капюшоне и шортах преодолевал 1200 километров пустыни Каракумы. Это его первая пустыня, самая сложная, в итоге принесшая ему рекорд книги Гиннесса — один из семи.

Он бежал сам, без рации и GPS, потому что достать такую роскошь в Казахстане 92-го года было нелегко. Пастухи с ружьями были не самой серьезной его проблемой. Обезвоживание куда страшнее.

Колодцы с питьевой водой в Каракумах располагались на расстоянии не менее 100 километров друг от друга. Но и на них нельзя было рассчитывать. В заброшенных скважинах вода могла оказаться грязной, а у Марата, как назло, закончились обеззараживающие таблетки. Он решил, что шанс отравиться относительно мал, а вот без воды в пустыне ему точно не протянуть, поэтому он пил везде, где только находил спасительную влагу.

Ему приходилось все время корректировать свой маршрут, чтобы оббегать барханы, ветки и скопления камней, где обитали ядовитые змеи и скорпионы. А противоядия, как и таблеток, у него с собой не было. Очевидно, Марат Жыланбаев считал, что если уж бежать через пустыню, то налегке — без страха и сомнений.

Преодолевать трудности Марат научился еще в детстве. Тогда главную опасность для него представлял воинственный индюк, который правил бал в бабушкином саду. Чтобы избежать встреч с индюком, а точнее — с его клювом, Марат освоил и спринтерский бег, и стипль-чез, и бег с барьерами. Но индюк был хитер и коварен, так что маленькому Марату все равно время от времени доставалось.

Чуть позже, когда ему было семь лет, судьба нанесла ему куда более болезненный удар. Марат потерял обоих родителей и попал в детский дом. Как и полагается подобным учреждениям, обстановка там была не намного лучше тюремной, и Марат сбегал из своего заключения при каждой возможности.

Он пробирался тайком на вокзал, прятался в товарных вагонах и ехал туда, куда вели рельсы. Он исколесил чуть ли ни весь Советский Союз, но его каждый раз ловили и отправляли обратно в детский дом с пометкой в документах: «склонен к побегу».

Когда Марату не удавалось убежать по-настоящему, он сбегал из реальности, погружаясь в книги о далеких странах и приключениях. Однажды он наткнулся на книгу Робин Дэвидсон «Тропы». Там писательница рассказывает, как пересекала пустыню Большая Виктория вместе с четырьмя верблюдами и собакой. И Марат подумал: почему бы и ему не пересечь пустыню, но только в одиночку и бегом?

Он начал подготовку с того, что стал читать еще больше. Он штудировал «Гимнастику Амосова», инструкции по выживанию в экстремальных условиях, способы приготовления змей и пауков, а когда книги кончились — стал писать письма в Институт пустынь (оказалось, что такой существует — в Туркменистане).

Наполнившись информацией, Марат решил, что надо бы немного и побегать. Его героем был Абебе Бикила, эфиопский марафонец, первый чернокожий представитель африканской страны, который выиграл олимпийское золото. Марата больше всего поразил тот факт, что Бикила выступал на Олимпиаде босиком.

Воспитанникам детских домов не приходилось рассчитывать на хорошую обувь, а про спортивные кроссовки можно было даже не мечтать. Но, вдохновившись примером Бикиле, Марат решил, что обувь не так важна, как сила воли, и бегал босиком по любой поверхности и при любой температуре. Босиком же он пробежал и несколько марафонов, пока организаторы Ленинградского марафона не словили его и не заставили обуться.

Скоро марафоны стали идти один за другим. За один год — с 1990-го до 1991-го — он пробежал 226 марафонов. Причем, если в марте 91-го он пробегал 23 марафона за 23 дня, то уже в июне сумел втиснуть 30 марафонов в 15 дней.

Рекордное лето 91-го года Марат решил закончить не менее эпично — забежал на вершину Эльбруса за 6 дней. И не важно, обжигал ли его раскаленный воздух алматинских дорог или засыпал снег высочайшей горы Европы, экипировка Марата оставалась неизменной — майка и шорты (ну и кроссовки — иногда).

В 1992-ом году Марат начал свой триумфальный пробег по величайшим пустыням мира. После дебютных Каракумов, он отправился в Сахару — самую большую пустыню на планете. Там, за 24 дня он пробежал 1700 километров.

Но, если в Каракумах организм Марата справлялся на ура, в Сахаре он начал заметно сдавать. Ему все время казалось, что у него болит то сердце, то ноги. Что бы он ни ел — даже своих любимых пустынных змей — все вызывало аллергическую реакцию.

Когда наступала долгожданная ночная прохлада, Марат никак не мог уснуть, потому что все тело у него нестерпимо зудело. Он расчесывал кожу до крови и думал, что это, наверное, конец. Это был полномасштабный бунт организма против сверхнагрузок. И победителя не предвиделось — нужно было или добежать до конца, или погибнуть в пустыне.

Он продолжал бежать, организм продолжал выкидывать фортели, пока однажды Марат не упал на песок и не расплакался — истерично, навзрыд. Вместе со слезами ушло и напряжение. Он встал, отряхнул песок и побежал дальше, уже не сомневаясь в том, что доберется до финиша.

После Сахары, Марат наконец оказался в пустыне своей мечты — Большой Виктории, где по песчаным дюнам бродил образ девушки с четырьмя верблюдами и собакой. На этой выжженной земле, рисовавшейся ему в мечтах юности, он был неуязвим.

За Большой Викторией последовали пустыни Невады в США. Оказавшись в Америке, Марат решил пробежать и парочку легендарных забегов, вроде Марафона полуночного солнца за полярным кругом и ультрамарафона через Долину смерти. Ну, а чтобы два раза не вставать, он еще и завоевал титул Ironman в Сан-Альтосе.

Казалось, что ничего амбициознее и сложнее сделать уже невозможно, но Марат придумал — пробежать вокруг света. Он вернулся в Казахстан на пике формы и начал готовиться к кругосветному пробегу.

Проблема, как и всегда, упиралась в деньги. Марат чувствовал, что с должным финансированием он сможет установить любой рекорд, пробежать любую дистанцию. Он писал письма всем, кто бы мог ему помочь, даже президенту страны. Его услышали и обещали помочь — пусть только он прославит Казахстан на весь мир.

Марат возликовал и потратил все свои сбережения на билеты и экипировку. Но за неделю до вылета ему позвонили и сообщили, что денег не дадут. Это его доконало. С ним случилась истерика как когда-то в песках Сахары. Только в этот раз она не закончилась триумфальным финишем, а переросла в настоящий нервный срыв, помешательство и потерю памяти. Еще долгое время Марат приходил в себя, а выздоровев — перестал бегать. Сейчас он снова бегает, ходит под парусом и тренирует других.

«Когда ты бежишь, приходят самые правильные мысли, — говорит Марат, — бегая через пустыни я понял, что цель может казаться невероятной, но это не значит, что ее нельзя достичь. Если не отступать, не опускать руки — все получится».